Заметки на полях историиО женском равноправии в России О нарушениях пра... 07.04.2015 12:11
Заметки на полях истории
О женском равноправии в России
О нарушениях прав человека говорят там, где об этом, правах человека, имеют представление. Очевидно, что там, где не было и нет гражданского общества, нет возможности говорить и о женском равноправии. На своей родине женское равноправие отделено от истоков зарождения гражданского общества на тысячи, сотни лет. Со времен первобытности экономические, производственные условия оттесняли проявления женского равноправия на задворки общественной жизни. Женщинам пришлось ожидать наступления капиталистического уклада, формирования индустриального общества, что бы вернуть своему равноправию утраченные позиции и даже превзойти вероятные иногда ограничения первобытных мускульных времен. Очевидно, когда дерутся петухи, очередь курицы наступает последней – ведь и до сих пор нередко гарантией успеха служит физическое превосходство. В России, как и повсеместно, наблюдается бурное противостояние разных субъектов политики. Но каково было их происхождение и за что они боролись и борются? На Западе таковые субъекты были представлены крестьянскими общинами, полисами, коммунами городов, публичной властью отделенной от общества, особенно в сравнительно крупных культурно-исторических образованиях, властью которая, в свою очередь, тоже делилась между несколькими участниками политики – корпорациями аристократии, королевской властью, как светской, так и духовной. Это «броуновское движение» требовало выработки правил в борьбе за существование, которые и вылились в современные гражданские свободы и конституции. Можно говорить лишь о том, что в некоторых традиционных культурах в условиях местной специфики экономических отношений иногда имело место относительное, но никогда не полное (при низком уровне развития производительных сил) равноправие полов. Скорее оно зиждилось на регламентации полномочий полов, связанной с функциональным разделением труда в первобытном обществе. Для древности известно немного исторических примеров, когда бы женщины при определенных условиях имели способность выполнять те же функции, что и мужчины. Например, процент погребений женщин с оружием («амазонок») в южнорусских степях постепенно и неуклонно снижается в скифо-сарматскую эпоху, будучи обратно пропорционален тенденции к совершенствованию вооружения, эволюции социальной жизни и профессионализации военного дела у номадов. В России традиционная культура была унижена и обесчещена так, как пожалуй ни где в мире и никогда в истории, даже в сравнении с другими обществами, также практиковавшими кроме всего прочего крепостное право. Традиционной культуре еще местами удавалось сохраняться, дистанцируясь от публичной власти, например, на Русском Севере, или в Сибири, или в казачье вольнице. Но свои возможности равноправного диалога или «драки» с публичной властью любые другие гипотетические участники политики в России – церковь, города, аристократия – навсегда потеряли и уже очень давно, со времен монголо-татарского ига.
Россия демонстрирует вариацию такой модели общественного развития, при которой публичная власть, в данном случае – авторитарно-бюрократическая (по мере усложнения внешней обстановки, вследствие чего приходиться подтягивать и внутреннюю, чтобы не оказаться поглощенными, хотя в принципе политарная система ненавидит какой бы то ни было прогресс и в этом причина «восточной» цикличности, хождения по кругу, автарху приходится передавать часть своих полномочий помощникам) – абсолютно монополизировала право диктовать какие-либо условия. Кстати, судя по современному состоянию дел, на этом поприще Россия превзошла даже такой «столп восточной цикличности» как Китай. Что вполне объяснимо – эксперимент по возвращению в «невинность» длился в России дольше, чем в Китае, с его огромным количеством «съеденных собак» (восстания повязок разных цветов, «боксеров» и многие прочие трудности) за более чем три тысячи лет развития. Те последние рудименты традиционной культуры, которые ещё существовали после травли государственно-крепостным правом при царизме, были окончательно стерты политарной системой большевиков, возродивших в России политическую методологию глубокого Средневековья. И поскольку гражданские отношения в России до них не существовали, те прокламируемые конституцией псевдодемократические отношения в обывательском обществе, непосредственно не участвующем в занятии руководством, как и при царях, выстраивались по типу господствующему в недрах государственного аппарата власти. Рост мощи бюрократического аппарата достиг своего апогея при большевиках, на закате их империи, когда он наконец-таки поглотил и переварил роль своего патрона, автократора, превратившись в самодостаточную корпорацию, довлеющую над предельно стерилизованным от гражданского свободомыслия обществом и транслирующую в его недра свои жизненные парадигмы. То есть, исходя из концепции «вызова–ответа» Тойнби, приходится констатировать, что «ответом» российской цивилизации на западный прогресс всегда, при всех «реформах» являлся рост мощи госаппарата. И поскольку абсолютная власть сама по себе есть злоупотребление, именно это последнее при фактическом отсутствии, постепенной многосотлетней атрофии у народонаселения правосознания в целом и формирует его стереотипы поведения и устремления. В таких условиях у женщин при наличии желания и «таланта» есть лишь право оказаться на вершине пирамиды абсолютной власти.
В постсоветское время, при отсутствии автократора, во всяком случае, в его классическом виде, сложилась патовая ситуация, когда общество и корпорация государства, почти разбившись на локальные варианты разного масштаба, существуют как бы сами по себе, стараясь опередить друг друга в стремлении что либо присвоить, ввиду отсутствия какого-либо контроля. Стоит однако заметить, в последние десятилетие государственный класс постепенно возвращает себе несколько утраченные позиции. Поскольку российское общество уже не сословное, но ещё далеко не гражданское, отсутствие или недостаток правоспособности возмещается кровно-личностными отношениями. В обществе, освободившимся от каких-то ни было идеологических предубеждений и не успевшим обзавестись новыми, отношения любого рода и значения строятся на самых простых, естественных, почти природных началах, личных отношениях, где женщины так же могут проявить свою индивидуальность. Остается верить в свежее предание о способности отечества без насильственного лечебного вмешательства извне всё-таки превозмочь самое себя в попытке достичь равноправия, в том числе, в конце концов, и женского.
Пока же за равноправие полов в России принимают возможность для женщин выполнять ту же работу, что и мужчины, обеспеченную техническим прогрессом, суть которого сводится к уменьшению физических трудозатрат при производстве. Однако, как и все другие западные «заимствования», технический прогресс у нас (в действительности относительный) призван обслуживать уже существующую укоренившуюся надстройку и менталитет. А потому никакие технические новшества не могут у нас служить предпосылкой социальных революций – как то имело место на Западе. Ведь как и повсюду вырастающая над экономическими отношениями надстройка (состоящая из институтов и мыслительных стереотипов) склонна проявляет чудеса инерции и упорства к самосохранению (поэтому мы и проходим по курсу истории тематику буржуазных революций – в Голландии, Англии, США, Франции). Скорее напротив, «строительства флотов» и «индустриализации» у нас подпирают политарную систему, превращаясь из предпосылки свободы в предпосылку ещё большего закрепощения, от того что происходят не естественным образом, а навязываются обществу сверху или по простонародному – «по блату». Как и технический прогресс все социально-политические «заимствования» (демократия, либерализм) неприхотливым образом, органически вписываются в уже существующий порядок вещей, отнюдь не меняя сути господствующих отношений. Ярчайший пример тому явила советская эпоха с её одним из самых социально озабоченных в мире законодательств, от которого тем не менее постсоветская эпоха отказалась как от чего-то абсолютно ненужного (быть может даже пример СССР побуждал западные капиталистические общества доводить свои собственные экономические и политические системы до социального совершенства). Как оказалось, тело под немецким платьем то же что и пятьсот, и триста, и сто лет назад.
You need to log in to write a comment